Лэнс Армстронг снова дал небольшое интервью

Лэнс Армстронг дал своё второе интервью, после признания в применении допинга Опре Унфри в середине января. На слова бывшего велогонщика тут же отреагировали многие чиновники велоспорта, велосипедисты и представители других видов спорта. У всех было своё мнение. Теперь же опальный велогонщик коснулся темы применения допинга в разные эпохи в велоспорте, на протяжении последних 100 лет, а также рассуждал о будущем велоспорта.

Лэнс Армстронг

— Как отреагировала ваша семья на признание?

— Они примерно знали, что именно я буду говорить, поэтому реакция была спокойная. Им понравилось, что я был честен и откровенен. На момент выхода передачи я был на Гавайях, однако мои старшие дети смотрели передачу полностью. После просмотра каждой из серии мы разговаривали, но я предпочел бы не распространяться о деталях разговоров.

— Вы пытались защитить доктора Феррари по время признания?

— Нет, я никого не пытался защитить, повторюсь, я согласился на интервью для того, чтобы мы говорили обо мне, о моих ошибках, а не о ком-то другом. Я знаю, что многие ждали другого, но я не собираюсь переводить на кого-то стрелки. Я достаточно взрослый человек, чтобы не устраивать охоту на ведьм.

— Как вы думаете, Комиссия правды и урегулирования (КПУ) сможет помочь велоспорту вернуть свою прежнюю репутацию?

— Это единственный способ, который может что-то исправить. Дело в том, что допинг — это не проблема одного гонщика, одной команды или одного менеджера, это общая проблема велоспорта.

— Когда вы пришли к этому заключению?

— Уже достаточно давно. Как-то я разговаривал об этом с главой UCI Пэттом Макуэйдом, но он ничего не хотел об этом слышать.

— Если КПУ будет создана, то какой период времени она должна рассматривать — 2000-е, 90-е или 80-е годы?

— Я не в той ситуации, чтобы рассуждать об этом, но если вы спрашиваете, то я скажу так: ни один из живых победителей Гранд-туров не должен остаться без внимания. Звучит дико, но действительность показывает, что так оно и есть.

— КПУ должна обеспечить полную амнистию гонщикам?

— Разумеется, иначе в ней просто нет смысла, никто не станет просто так портить свою репутацию.

— Как вы считаете, какие санкции должны быть применены к тем, кто решил сознаться и сказать правду? Какие санкции справедливо было бы применить лично к вам?

— Откровенно говоря, люди в данной ситуации проявляют себя отчасти эгоистами, не все, конечно. Флойд Лэндис чувствовал себя некомфортно, когда оказался единственным, кого поймали, и он начал говорить. Я считаю, что за одно и то же преступление каждый должен быть наказан одинаково, на деле же, все те, кто помогал следствию, получили по полгода, а я – пожизненный приговор, что не считаю до конца справедливым.

— Что еще поможет велоспорту восстановить имидж?

— Начнем с того, что велоспорт никогда не умрет, с ним ничего не случится, да, не будет роста, будут уходить спонсоры, отменяться гонки, но спорт останется. Последние 12-15 лет велоспорт неизменно копал себе яму, в которую сейчас угодил, а страдают от этого молодые таланты нашего времени, которые в этом не виноваты. Вот это действительно обидно, они и могут восстановить репутацию спорта.

— Пэтт Макуэйд сказал, что вам больше нет места в истории велоспорта. Ваша реакция?

— Пэтт просто пытается спрятать свою задницу, это поведение вполне естественно.

— Насколько вы разочарованы всем этим?

— Это велоспорт, ничего удивительного.

— Не чувствуете себя просто жертвой большой системы?

— Немного, но все мы получаем то, что заслужили.

— Когда вы пришли в спорт, то допинга не было. В какой момент началась эта охота за лучшим допингом? В то время как-то пытались с этим бороться?

— Скажу вам так: мое поколение ничем не отличается от всех предыдущих и последующих. Допинг был и будет. Пока велоспорт остается спортом на выносливость, то люди будут пытаться найти способ получить преимущество всеми разрешенными и не очень путями. Не было ни единого чистого поколения за все последние 100 лет, а именно столько наш спорт профессионально существует: ни поколения Меркса, ни Ино, ни ЛеМонда, ни Коппи, ни Джимонди, ни Индурайна, ни Анкетиля, ни Бартали, ни одного.